underzo

Набоков - удивительный писатель. Бывают моменты, когда устала, не хочется думать, тяготит непонятное или сложное … Тогда беру книгу Набокова - любую - и начинаю читать на наугад открытой странице. Читаю не вдумываясь в текст, не пытаясь осмыслить и понять задумку автора: читаю ради самого процесса чтения - и отдыхаю. Каждая фраза этого собирателя бабочек выверена настолько, что слова звучат как приятная расслабляющая музыка. Ну вот, разве не замечательно: "То, что он вспоминал, невозможно было выразить в словах, - просто не было взрослых слов для его детских впечатлений, - а если он и рассказывал что-нибудь, то отрывисто и неохотно, - бегло намечая очертания, буквой и цифрой обозначая сложный, богатый возможностями ход."Или еще: "Неповторим как будто был этот далекий мир, в нем бродили уже вполне терпимые, смягченные дымкой расстояния образы его родителей, и заводной поезд с жестяным вагоном, выкрашенным под фанеру, уходил жужжа под воланы кресла, и Бог знает, что думал при этом кукольный машинист, слишком большой для паровоза и потому помещенный в тендер."Глаза мягко плывут по течению фразы, а душа, убаюканная плеском, слушает музыку слов.Но уж если захочется острых ощущений, то Набоков тут как тут: ныряешь в сюжет с головой, образы, шахматы - везде. Один-два штриха - и вот уже в груди у читателя что-то ворочается, тяжелое и неповоротливое. И сам он уходит куда-то вглубь, ото всего, как бедный Лужин. Переворачиваешь страницу - а там светло и уютно, и глупая, но милая девушка пытается построить подобие нормальной жизни с нелюбимым, но мужчиной, как создала ее мать подобие уютного русского дома в Берлине. Или детские воспоминания Лужина о чужих для него родителях, о деревне. Но чем дальше, тем меньше приятностей в книге - и тем больше Лужин уходит в защиту от мира. Главную свою шахматную партию с гроссмейстером Турати Лужин так и не окончил, и это чувство незавершенности по-своему колебало его изнутри, хоть и понимал он, что так и будет мир ломать себе голову над тем, какой комбинацией продолжилась бы эта игра, если бы Лужина не отвлекла другая партия, главная в его жизни. Но уж эту партию он довел до конца. Особам чувствительным читать не стоит.